Субсидиарная ответственность: последняя надежда кредитора

Фото:szaopressa.com

У 70% компаний-банкротов нет никакого имущества, но оно может быть у лиц, которые их контролировали. Кредиторы могут привлечь таких лиц к субсидиарной ответственности или взыскать убытки. На их пути встает ряд проблем. Если контролирующее лицо де-юре не связано с компанией, надо доказывать фактическое управление. Но даже победа в суде не означает, что кредитору что-то достанется, а уголовная ответственность за преднамеренное банкротство почти не работает.

Процедуры несостоятельности компаний, у которых нет активов, но есть долги, чаще всего контролируются должниками, рассказывает руководитель практики банкротства адвокатского бюро «Плешаков, Ушкалов и партнеры» Елена Якушева. Таких дел в суде подавляющее большинство: по статистике ФНС, имуществом не располагают 70% банкротов. 

Оспорить сделки и собрать все активы обратно - задача арбитражного управляющего, отмечает Елена Якушева. Именно он должен проверять все договоры банкротящейся организации за последние 3 года, так называемый период подозрительности сделок должника. Иногда можно найти сделки, которые для компании нетипичны – например, она шьет одежду, а закупила лес, рассказывает руководитель уголовно-правовой практики юридической фирмы BMS Law Firm Тимур Хутов. «Как правило, увод средств маскируется под оплату услуг, например, консалтинг или аудит, - признает Тимур Хутов. - В таких случаях очень сложно доказать, что реальные услуги не оказывались».

Другая рабочая схема увода активов – передача их по цепочке через несколько компаний (А-B-C-D), и последующая ликвидация промежуточных звеньев, продолжает Елена Якушева. Она сетует, что такие цепочки на практике очень сложно оспорить: «Прямых сделок между А и D нет, D выступает добросовестной компанией, а промежуточные звенья уже ликвидированы». Только после разъяснений Пленума Верховного Суда РФ в июне 2015 года, суды стали рассматривать такие сделки в комплексе и выносить по ним положительные судебные акты.

В вопросе возврата активов во многом зависит от того, насколько арбитражный управляющий лоялен к предшествующему руководству банкротящегося должника, отмечает Олег Кузьмичев из группы по делам о банкротстве фирмы "ЮСТ". При его известной поддержке могут «устоять» даже такие самоуверенные способы вывода, как, например, отчуждение ценного актива взамен на «мусорные» акции или векселя, говорит Олег Кузьмичев.

Еще одно препятствие для оспаривания договоров – отсутствие их оригиналов. Их может не передать управляющему предыдущее руководство должника (хотя несет за это ответственность), а может «потерять» и сам управляющий. В этом случае шансы оспорить сделку резко падают, поскольку Арбитражный процессуальный кодекс требует предоставлять документы в оригиналах или надлежаще заверенных копиях. Подтвердить наличие договорных отношений другими документами в банкротстве не всегда возможно. Да и эти документы могут «затеряться». Эта практика кажется Елене Якушевой «абсолютно неправильной и тупиковой». В качестве примера она приводит попытку оспорить сделку должника о реализации воздушного судна Gulfstream Aerospace Corporation стоимостью около 1 млрд.руб.

 

Самолет улетел из конкурсной массы
В деле о банкротстве крупной лизинговой компании (А40-7155/11) один из кредиторов потребовал признания недействительной сделки должника по продаже самолета бизнес-класса Gulfstream Aerospace Corporation G550. По словам Елены Якушевой, суду были представлены документы, подтверждающие, что исполнения по договору не было, что в последующем самолет был продан иностранной компании уже не должником. Но суд даже не стал исследовать эти бумаги , ведь управляющий располагал только копией договора, сокрушается Елена Якушева. Контрагент, по ее словам, в суд ни разу не являлся, и запросить у него документы было невозможно. Не было их и у органов, которые вели учет воздушного транспорта.
 

 

Но даже если доказать неправомерность вывода активов, их сложно вернуть, признает юрист практики разрешения споров АБ «Плешаков, Ушкалов и партнеры» Дмитрий Кукшинов. В этом случае практически единственное, что могут сделать кредиторы – это заставить отвечать по долгам компании ее контролирующих лиц – тех, кто де-факто ей управлял.

Убытки или субсидиарная ответственность?

В январе 2012 года более 3 тысяч российских туристов оказались фактически брошены за границей, в Таиланде, Индии и Вьетнаме, после резкого прекращения работы туроператора «Ланта-тур вояж». Их гостиницы оказались не оплачены, а авиабилеты не выкуплены. Некоторым туристам пришлось в прямом смысле организовывать побеги от разгневанных отельеров, которые требовали денег уже с самих отдыхающих. Как оказалось, «Ланта-тур» планировала рассчитаться за путевки с помощью кредита в 30 млн. рублей от Мастер-банка, но получила отказ. Компания была и так чересчур закредитована, и накопленные долги привели ее к банкротству.

Вывод активов или стремление спасти компанию?
Как следует из судебных материалов дела о банкротстве компании (А40-78256/12), активы туроператора тогда не превышали 1,5 млн. руб., из которых 1,2 млн. руб. была «дебиторка». Кредиторы же предъявили требований на 916,4 млн руб., которые, конечно, нечем было погасить. Тогда один из них, «КарэнтПром», в ноябре 2015 г. предпринял попытку привлечь к субсидиарной ответственности акционеров должника Игоря и Людмилу Пучковых (последняя, кроме того, возглавляла компанию). Это требование поддержал крупнейший кредитор «Ланта-Тура» Мастер-Банк. Первая и вторая инстанция дали разную оценку одним и тем же обстоятельствам.
Арбитражный суд Москвы удовлетворил это требование, поскольку счел, что контролирующие лица «искуственно наращивали кредиторскую задолженность, увеличивали неплатежеспособность должника». «Ланта-Тур», имея долги с 2011 г., в начале 2012-го взяла кредит на $7 млн в «ВТБ», а также длительное время оплачивала Пучковым аренду офиса «без фактического оказания услуг», изложил суд.
Девятый арбитражный апелляционный суд не согласился с выводами нижестоящей инстанции. Аренда была реальной, а прекращение работы офиса привело бы к еще большим убыткам. Кредит у «ВТБ» акционеры взяли в попытке исправить ситуацию. Эти свои выводы апелляция подкрепила ссылкой на судебную экономическую экспертизу. Ее заключение объясняло тяжелую ситуацию «Ланта-Тура» нестабильной экономической ситуацией в стране и зависимостью компании от внешних источников финансирования. Таким образом, сделал вывод 9 ААС, Пучковы вели себя разумно и осмотрительно, не ставили целью причинить вред кредиторам. Между их действиями и банкротством компании нет связи, поэтому они не могут отвечать за долги «Ланта-Тура» в субсидиарном порядке.

 

Если у компании нет активов или они «выведены», с контролирующих лиц можно взыскать убытки или привлечь их к субсидиарной ответственности. Второй способ легче, потому что не требуется доказывать причинно-следственную связь между действиями и убытками (если соблюдены определенные законом условия), разъясняет Кузьмичев. Поэтому аргументы апелляции в деле «Ланта-Тура» не кажутся юристу бесспорными: 9 ААС фактически приравнял убытки и субсидиарную ответственность в смысле доказывания. Продолжает юрист практики разрешения споров АБ «Плешаков, Ушкалов и партнеры» Артем Борисов.

 

Артем Борисов
Юрист практики разрешения споров Адвокатского бюро «Плешаков, Ушкалов и партнеры»
В споре о привлечении к субсидиарной ответственности по долгам «Ланта-Тура» суды оценивали хозяйственную целесообразность и уровень риска сделок. Здесь одна из основных проблем на практике связана с тем, что нужно отграничить незаконные действия контролирующих лиц от законных. Первые направлены на вывод активов и искусственное увеличение кредиторской задолженности, вторые не выходят за пределы обычного предпринимательского риска. В первом случае конструкция юридического лица лишь прикрывает действия самого контролирующего лица и производится в ущерб юридическому лицу и кредиторам (например, когда по прямому указанию контролирующего лица отчуждается имущество, которое составляет основные производственные средства должника, вследствие чего оно становится банкротом). Во втором случае хозяйственная операция хоть и привела к убыткам для должника, но в целом являлась разумной и не преследовала цели нанести имущественный вред кредиторам.
Сделать «тайных» собственников явными

Но проблемы субсидиарной ответственности этим не исчерпываются. Хотя год от года она применяется все чаще, «теневых собственников» и их имущество зачастую не «достать», констатирует Елена Якушева. Реальное контролирующее лицо может маскироваться через цепочку различных юрлиц, продолжает Артем Борисов. Оно может не занимать никакую должность в компании, но фактически руководить ею. Выявить «теневого собственника» - чрезвычайно трудная задача, убежден Борисов. Она требует объединения значительных усилий не только со стороны конкурсных кредиторов и арбитражного управляющего, но и правоохранительных органов, отмечает юрист. Редким удачным примером, который уже стал «классическим», Артем Борисов  называет привлечение к субсидиарной ответственности бывшего собственника «Межпромбанка», экс-сенатора от Тувы Сергея Пугачева.

"Поймай меня, если сможешь"
В деле о банкротстве «Межпромбанка» в апреле 2015 г. (А40-119763/10) Арбитражный суд Москвы решил привлечь к субсидиарной ответственности Сергея Пугачева и нескольких топ-менеджеров банка на беспрецедентную сумму - 75 млрд руб. Пугачев формально уже не имел отношения к организации. Но Агентству по страхованию вкладов удалось доказать, что он фактически возглавлял банк через сложную многоуровневую структуру с использованием офшорных компаний.
Сейчас Пугачев находится во Франции. Решение российского суда приводят в исполнение в других юрисдикциях. В апреле 2016 г. на Каймановых островах арестовано имущество банкира - яхта DB9 производства компании Palmer Johnson и акции DB Marine. Во Франции в этом же месяце суд арестовал местные виллы банкира  Шато де Гаро, «Аннушка», шале «Вальберг», а также вилла №40, расположенная в Сен-Жан-Кап-Ферра. В России, где он объявлен в розыск по признакам растраты (ст. 160 УК), имущества не имеет. Эти аресты – еще удачный пример работы в трансграничных банкротствах
 
 
В Уголовном кодексе есть специальная ст. 196 – доведение до банкротства, по которой предусмотрены штрафы, принудительные работы и лишение свободы на срок до 6 лет (ущерб должен составлять не менее 1,5 млн руб.). Но это теория. «Правоохранительные органы работают неэффективно, а лица, которые довели компанию или банк до банкротства, безнаказанны,» - сетует партнер «Инфралекс» Артем Кукин. Его слова подтверждает судебная статистика: за 2015 г. по этой статье лишены свободы 6 человек, оштрафованы 7 человек.
Если ущерб составляет меньше 1,5 млн. руб., виновного могут наказать по ст. 14.12 КоАП за «преднамеренное и фиктивное банкротство». Ему грозит штраф до 10 тыс руб. или дисквалификация до трех лет. Всего за 2015 г. рассмотрено 19 дел, наказано трое.
Суммы и сроки: что играет против кредитора

Еще одна важная для кредиторов проблема – это определение размера субсидиарной ответственности, говорит Елена Якушева. По закону суд, принимая решения о привлечении к субсидиарной ответственности руководителя (собственника) компании, должен указать точную сумму такой ответственности. «Но чтобы ее определить, необходимо сначала реализовать все активы должника и закончить расчеты с конкурсными кредиторами, установив точный размер непогашенных требований», - рассуждает Елена Якушева.

Помимо этого, законом предусмотрен срок на предъявление в суд заявления о привлечении к субсидиарной ответственности.

Поэтому, по словам Елены Якушевой, заявления о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности обычно подают в начале процедуры конкурсного производства, а   суд приостанавливает производство по ним до тех пор, пока не закончатся расчеты с кредиторами. На практике это занимает довольно длительное время, отмечает юрист. По ее словам, многие кредиторы не имеют возможности так долго ждать – например, если они сами находятся в процедуре банкротства. Здесь вопрос к законодателю, отмечает Якушева: «Может, разумнее предусмотреть более гибкое положение о доказывании точного размера субсидиарной ответственности».